Преданная вероника рот. Вероника рот преданная

Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?

Вероника Рот

Страниц: 271

Примерное время прочтения: 4 часов

Год издания: 2014

Серия: Дивергент

Язык: Русский

Начали читать: 1582

Описание:

Трис и Тобиас вместе с компанией друзей выбираются за пределы родного дома. Они хотят узнать правду и обрести свободу. Но попадают прямиком в… Бюро Генетической Защиты. Оказывается, в прошлом разгорелась генетическая Война за Чистоту. В результате мир поделили на «генетически чистых» и «генетически поврежденных» особей. А ученые превратились в одержимых чудовищ и принялись экспериментировать: создавать искусственные поселения и внедрять в них своих агентов. Главная цель подопытных - служить расходным материалом и давать «генетически чистое» потомство.

Трис возмущена до глубины души, Тобиас мечется в поисках самого себя и вляпывается в очередную переделку. А ученые из Бюро опять недовольны. Они намерены устроить «перезагрузку», то есть стереть память всех жителей города. Трис решает предотвратить катастрофу!.. Кто же победи

Вероника Рот

Преданная

Published by arrangement with HarperCollins Children’s Books, a division of HarperCollins Publishers

Jacket Art and Design by Joel Tippie

Я вхожу в нашу комнату в штаб-квартире эрудитов. В моей голове все еще звучит эхо слов: «Мое имя Эдит Прайор, хотела бы я об этом забыть!»

– Значит, ты ее никогда не видела раньше? Даже на фотографиях? – спрашивает Кристина, чья забинтованная нога аккуратно уложена на подушку.

Кристину ранили во время нашей отчаянной попытки раздобыть секретный файл с видео Эдит Прайор. В то время мы не подозревали, что это означает разрушение не только наших фракций и наших личностей, но и фундамента всего города.

– Кто она тебе – бабушка или тетка?

– Понятия не имею, – отвечаю я. – Прайор – моя фамилия по отцу, следовательно, она – из нашей семьи. С другой стороны, сама посуди, имя Эдит относится, скорее уж, к альтруистам, а родственники папы принадлежали к эрудитам…

– Получается, что она старше твоего отца, – говорит Кара, откинувшись на кровати.

Сейчас Кара ужасно похожа на Уилла, – своего брата и моего друга, которого я застрелила. Но Кара выпрямляется, и призрак Уилла исчезает.

– Старше. На несколько поколений. Она – из наших предков.

«Предок» . Термин кажется таким старым, как полуразрушенная кирпичная ограда кладбища. Я прикасаюсь к стене комнаты: она холодная, белая.

Итак, в наследство мне досталась полная независимость и уверенность в том, что мое «Я» гораздо важнее, чем все остальное. А сейчас я получила явный знак, что мы должны покинуть город и искать хоть что-нибудь за его пределами.

– А я хочу знать, – бормочет Кара, потирая лоб, – как долго мы здесь находимся? И слушай, не могла бы ты прекратить шастать туда-сюда?

Я замираю и вопросительно поднимаю бровь.

– Извини, – произносит она.

– Ладно, проехали – вступает Кристина. – Просто мы слишком долго тут торчим.

Прошло несколько дней с тех пор, как Эвелин устроила бунт в штаб-квартире эрудитов. Тогда заключенные разбежались из своих камер на третьем этаже. Одна женщина из бесфракционников перебинтовала наши раны и раздала обезболивающее. Мы могли есть и принимать душ, но никто не сообщал нам о том, что происходит снаружи. Наши просьбы игнорировали.

– Я надеялась, что нас проведает Тобиас, – говорю я, присаживаясь на край койки. – Где он болтается?

– Наверное, злится, что ты обманывала его и тайком сотрудничала с его отцом, – предполагает Кара.

Я кидаю на нее косой взгляд.

– Вряд ли. Тобиас не настолько мелочен.

– Вероятно, его что-то задержало, – заявляет Кристина. – Ты ведь не забыла, что он тебе сказал, Трис?

В том бедламе, когда бесфракционники пытались оттеснить нас к лестнице, я вцепилась в подол его рубахи. Я не хотела потерять Тобиаса в толпе, а он оттолкнул меня и крикнул: «Верь мне!»

– Нет, конечно, – отвечаю я.

И это – чистая правда. Я действительно пытаюсь верить. Но каждая частичка моего тела отчаянно стремится к свободе. И не только из тюрьмы, но и из города. Мне позарез нужно увидеть, что находится за оградой.

Я постоянно прокручиваю в голове дни, проведенные здесь в качестве заключенного. Полуголый и избитый почти до потери сознания. Есть и другие воспоминания: кошмарное ожидание, что Беатрис Прайор скоро умрет. Мои разбитые в кровь кулаки, колотящие в дверь и ее неподвижное тело у Питера на руках. Он предупредил меня, что она под наркотой. Ненавижу это место.

Сейчас тут не очень чисто, как раньше, когда здание принадлежало эрудитам. Теперь оно разорено бунтом, повсюду в стенах видны выбоины от пуль, на полу валяются осколки разбитых лампочек. Я тащусь по грязному коридору в камеру при неверном мигающем свете. Меня пропускают без вопросов, ведь на моем предплечье – черная повязка с пустым кругом – символом бесфракционников. К тому же, я немного похож на Эвелин. Прежде Тобиас Итон являлось постыдным именем. Сейчас оно – одно из самых уважаемых.

Трис сидит на полу, возле Кристины. Рядом застыла Кара. Моя Трис всегда казалась бледной и маленькой. Но почему-то она умудряется заполнять собой всю комнатушку. Она сразу узнает меня, вскакивает, обнимает меня и прячет лицо у меня на груди.

Я глажу ее по волосам. Никак не привыкну к тому, что они короткие. Хотя сперва я даже обрадовался, потому что так она выглядит как воин, а не как девочка. Вот что ей требовалось.

– Ты прошел сюда без проблем? – интересуется она.

– Я же Тобиас Итон, – отвечаю ей, и она смеется.

– Точно, – Трис немного отстраняется и смотрит на меня в упор.

Ее глаза странно меняются, как будто ветер проносит в них осенние листья.

– Где ты пропадал? Что случилось? – восклицает она.

Я понимаю Трис. Ей пришлось несладко. Она пережила предательство брата, ожидание казни, страх, что к ней применят сыворотку правды. Я просто обязан вытащить ее отсюда.

Кара пялится на нас, а я чувствую себя неловко, как змея, сбросившая кожу и еще не привыкшая к новому покрову. Наличие аудитории меня совсем не привлекает.

– Эвелин держит всех в строгости, – произношу я. – Без ее дозволения никто и шагу ступить не смеет. Но она выступила с призывом объединиться против угнетателей извне.

– Угнетателей? – повторяет Кристина.

Она достает из кармана пузырек и выливает его содержимое себе в рот. Думаю, какое-то обезболивающее из-за пулевого ранения.

Я хмурюсь.

– Эвелин, и, кстати, не только она, считает, что нам нельзя бродить за пределами города. Нам якобы могут причинить вред. А она пытается решить наши проблемы. Я передаю ее речь вкратце, – продолжаю я. – Но подозреваю, что это крайне выгодно для моей матери. Мы в ее власти, а если мы улизнем, она лишится своего влияния.

– Ага, – ворчит Трис. – Кто бы сомневался.

– Ее точка зрения имеет право на существование, – встревает Кристина. – И у нас много чего творится. Почему мы должны помогать тем, кто прячется за оградой?

Трис в задумчивости покусывает губу.

– Не знаю, – наконец, произносит она.

На моих часах уже три. Я задержался, а Эвелин подозрительна. Я сказал ей, что должен объявить Трис о том, что между нами все кончено. А на это не требуется время. Не уверен, впрочем, что Эвелин мне поверила. Я прерываю их спор.

– Слушайте: они решили допросить заключенных. И они собираются вколоть вам сыворотку правды. Потом вас осудят как предателей. Надо придумать какой-нибудь дельный план.

– Что? – изумляется Трис. – С каких пор поиск истины у нас расценивается как предательство?

– Как ни крути, но вы выступили против наших лидеров. Эвелин и ее приспешники не желают, чтобы кто-то покинул город. Поэтому они не в восторге от видео с этой… Эдит Прайор.

– Они такие же, как Джанин, – фыркает Трис. – Готовы на все, чтобы задушить правду. А ради чего? Чтобы царствовать в своем микроскопическом мирке? Бред.

Не собираюсь сознаваться им, что кое в чем разделяю мнение своей матери. Я ничего не должен людям, живущим вне нашего города. Неважно, дивергент я или нет, но я не собираюсь приносить себя в жертву ради спасения человечества.

Но я жажду сбежать отсюда – как дикий зверь, стремящийся вырваться из капкана. Бешеный волк, готовый отгрызть себе лапу.

– В общем, – начинаю я осторожно, – если сыворотка правды на вас подействует, вы будете осуждены.

– Что значит – «если подействует»? – прищуривается Кара.

– Дивергент, – бросает Трис, указывая пальцем на собственную голову.

Вероника Рот

Преданная

Значит, ты ее никогда не видела раньше? Даже на фотографиях? - спрашивает Кристина, чья забинтованная нога аккуратно уложена на подушку.

Кто она тебе - бабушка или тетка?

Понятия не имею, - отвечаю я. - Прайор - моя фамилия по отцу, следовательно, она - из нашей семьи. С другой стороны, сама посуди, имя Эдит относится, скорее уж, к альтруистам, а родственники папы принадлежали к эрудитам…

Получается, что она старше твоего отца, - говорит Кара, откинувшись на кровати.

Сейчас Кара ужасно похожа на Уилла, - своего брата и моего друга, которого я застрелила. Но Кара выпрямляется, и призрак Уилла исчезает.

Старше. На несколько поколений. Она - из наших предков.

А я хочу знать, - бормочет Кара, потирая лоб, - как долго мы здесь находимся? И слушай, не могла бы ты прекратить шастать туда-сюда?

Я замираю и вопросительно поднимаю бровь.

Извини, - произносит она.

Ладно, проехали - вступает Кристина. - Просто мы слишком долго тут торчим.

Я надеялась, что нас проведает Тобиас, - говорю я, присаживаясь на край койки. - Где он болтается?

Наверное, злится, что ты обманывала его и тайком сотрудничала с его отцом, - предполагает Кара.

Я кидаю на нее косой взгляд.

Вряд ли. Тобиас не настолько мелочен.

Вероятно, его что-то задержало, - заявляет Кристина. - Ты ведь не забыла, что он тебе сказал, Трис?

Нет, конечно, - отвечаю я.

И это - чистая правда. Я действительно пытаюсь верить. Но каждая частичка моего тела отчаянно стремится к свободе. И не только из тюрьмы, но и из города. Мне позарез нужно увидеть, что находится за оградой.

Сейчас тут не очень чисто, как раньше, когда здание принадлежало эрудитам. Теперь оно разорено бунтом, повсюду в стенах видны выбоины от пуль, на полу валяются осколки разбитых лампочек. Я тащусь по грязному коридору в камеру при неверном мигающем свете. Меня пропускают без вопросов, ведь на моем предплечье - черная повязка с пустым кругом - символом бесфракционников. К тому же, я немного похож на Эвелин. Прежде Тобиас Итон являлось постыдным именем. Сейчас оно - одно из самых уважаемых.

Избранная [Дивергент] - 3

Глава 1. Трис.

Я расхаживаю по нашей камере в штаб-квартире Эрудитов, ее слова эхом звучат в моей голове: Мое имя будет Эдит Приор, и это многое, что я буду рада забыть.

Итак, ты никогда не видела её раньше? Даже на фотографиях? - спрашивает Кристина, её раненная нога опирается на подушку. Она была ранена во время нашей отчаянной попытки показать видео Эдит Приор нашему городу. В то время, мы понятия не имели о том, что она скажет или что она сможет разрушить ту основу, на которой были построены наши фракции, наши личности.— Может ли она быть бабушкой, тетей или кем-то еще? — Я же сказала, нет, — говорю я и поворачиваюсь, когда дохожу до стены. — Приор — фамилия по линии моего отца, поэтому она могла бы быть его родственницей. Но Эдит это имя Отреченных, а родственники моего отца должны быть Эрудитами, так что...

— Значит она должна быть старше, — говорит Кара и опирается головой о стену. В такой позе она похожа на своего брата, Уилла, моего друга, в которого я стреляла. Когда она выпрямляется, его призрачные очертания испаряются. — Несколько поколений назад.

"Предок." Это слово кажется мне старым, как осыпающийся кирпич. Я прикасаюсь к холодной белой стене и оборачиваюсь. Моя родственница, и это наследство она передала мне: свобода от фракций, знание, что Дивергент является более важным, чем я могла знать. Мое существование является сигналом, что мы должны оставить этот город, и предложить свою помощь тому, кто за ее пределами.

Я хочу знать,- гороврит Кара, проведя рукой по своему лицу,- Мне нужно знать, как долго мы были здесь. Может остановишься хотя бы на минуту?

Я остановиться посреди камеры и вопросительно поднимаю брови.

— Прости, — бормочет она.

— Всё хорошо, — говорит Кристина, — мы пробыли здесь очень долго.

Прошло много дней с тех пор, когда Эвелин устроила хаос в прихожей штаба Эрудитов и поместила всех заключенных в камеры, которые находятся на третьем этаже.

Женщина из фракции привела к нам доктора, который дал нам обезболивающие и осмотрел наши раны, мы ели и мылись много раз, но никто не сказал нам, что происходит снаружи. Не имеет значения, насколько сильно я их просила.

Я думала, Тобиас должен был приехать сейчас,-говорю я, опустившись на край своей кровати,-Где он?

Может быть, он все еще злится, что ты солгалаему, и за спиной работала с его отцом,- говорит Кара.

Я сердито смотрю на неё.

— Четыре не станет вести себя, словно он маленький, — говорит Кристина, может она хочет отчитать Кару или успокоить меня, но я не уверена. — Вероятно что-то происходит, что заставляет его задержаться. Он же сказал, что ты должна доверять ему.

Во время хаоса, когда отовсюду раздавались крики, а афракцинеоры пытались протолкнуть нас к лестнице, я схватила его за подол рубашки, чтобы не потерять. Он взял меня за запястья и оттолкнул, и это были единственные слова, которые он сказал.

Доверься мне. Иди туда, куда они говорят вам.

Я пытаюсь,-говорю я, и это правда. Я пытаюсь ему доверять. Но каждая часть меня, каждая волосинка и каждый нерв рвется к свободе, и не только из этой камеры, но из тюрьмы города, за его пределы. Мне нужно посмотреть, что находится за забором.

Глава 2. Тобиас

Я не могу ходить по этим коридорам не вспоминая о том, как я провел своё заключение здесь, босоногий, боль пульсировала во мне с каждым шагом. И память того, как Беатрис Приор пошла на свою смерть, мои кулаки, бьющие по её двери, она обмякшая на руках Питера, когда он сказал, что она была просто под действием наркотиков.

Я ненавижу это место. Оно не такое чистое, как было во время господства Эрудитов; теперь оно разорено войной, дырками от пуль в стенах и разбитым стеклом от сломанных лампочек повсюду.